По дороге в славный город Нюрнберг плелись волы, лениво обмахиваясь хвостами. Колыхалась до краев нагруженная телега, колеса монотонно скрипели. Иоганн поеживался от предрассветной осенней сырости и плотнее запахивал на груди темную куртку из грубого деревенского сукна. Привычно покрикивая на волов, он обдумывал свои дела, предстоящий ему нелегкий день.
Сегодня в Нюрнберге соберется осенняя ярмарка. Иоганн должен сделать там три большие покупки. Ему нужен топор для старшего сына, который собирается жениться и зажить отдельным хозяйством. К его свадьбе необходимо купить обручальные кольца. Да жена давно просит новую сковороду: старая совсем прохудилась. В деревне дом Иоганна был не из самых бедных, но наличные денежки и у него водились редко: все уходило в оброк господину, у которого Иоганн с сыновьями держал землю. А товары на городском рынке, особенно изделия из металла, стоили дорого. И вот Иоганн везет на продажу в город кое-что из своего хозяйства: на телеге аккуратно уложены мешки с рожью, связки зяленой рыбы, несколько овчин и пять шкурок рыжей белки, так кстати попавшей в силки минувшим летом. Старинный город Нюрнберг славился по всей Европе своими искусными ремесленниками, прежде всего кузнецами— так издревле называли всех мастеров, работавших по металлу, Иоганн бывал в этом городе и знал, что там имеются целые кузнечные ряды, где можно купить самые разнообразные вещи из железа, меди, олова, серебра и золота. Продавались и сами металлы как сырье для кузнецов, в видe небольших брусков — «болванок».
В лавках оружейников можно приобрести воинское снаряжение: от меча и кинжала до кованых лат. В ювелирных лавках выставлены красивые изделия из серебра и золота, но есть и украшения из железа и меди: их делают мастера победнее — для простого люда. Вот выставка-продажа у посудников: тарелки, миски, кружки, кувшины из олова, железные и чугунные котелки, сковороды. А вот и прилавки «черных» кузнецов, там разложены подковы и гвозди, серпы и косы, топоры, молотки и простые ножи, металлические части для плуга. Особенно много таких товаров на ярмарке, куда приезжают продавцы и покупатели из разных отдаленных мест.
Все больший спрос находят изделия из металла, всем нужны они: воинам и крестьянам, скромным хозяйкам и знатным модницам, во дворце, монастыре и в городском доме. Взять хотя бы тот же топор: с его помощью валят лес, строят дома и укрепления, мастерят мебель и нехитрую утварь, а при случае им сражаются. Без топора не может обойтись ни одно хозяйство.
В средине века изделия из металлов ценились очень высоко, их берегли, передавали по наследству. И это не случайно. Ведь прежде чем металл становился топором, котлом или перстнем, он проходил длинный путь: его надо было найти и обработать.
Дело начиналось с розыска мест, где находились полезные ископаемые — металлические руды. Опыт, накопленный людьми на протяжении многих столетий, помогал обнаружить такие места. Речь шла прежде всего о месторождениях, которые выходили на поверхность земли: ведь тогда не умели ни вести глубинный поиск, ни строить такие глубокие шахты, как сегодня.
Проще всего было с железом. По всей Европе его находили во множестве в виде комков руды: зеленоватых — на дне озер, рыжеватых — под дерном и красноватых — в лесных болотах. Просматривая с лодок дно прозрачных озер или ощупывая его, ныряя в мутную воду, выявляли на дне «бобовые зерна» — округлые кусочки руды. Их выгребали на плоты черпаками. «Гнездо» железной руды на лугу или болоте опытный человек обнаруживал по цвету растительности: в этих местах она становилась бурой. Разрезали луговой дерн, сдирали болотные пласты и доставали лопатами рудное гнездо; такой луг иногда покрывался тысячами ям.
Обнаружить цветные металлы нередко помогала... болезнь! Когда в определенном месте у изыскателя начинала болеть голова и краснели глаза, он говорил: «Ищите здесь!» Раскопав землю, пораженные свидетели обнаруживали залежи золота, меди, свинца, цинка, олова, обязательно также и ртути. Верующие, напуганные церковью люди считали такого человека колдуном. В наше время ученые установили, в чем тут дело. Ртуть, даже под землей, растворяет цветные металлы, образуя их сплавы — амальгамы, которые испускают затем ртутные пары. Находясь в воздухе, капельки жидких амальгам воздействуют на все живое, так как ртуть ядовита. Чувствительные люди тотчас реагировали на отравленный воздух. Они, конечно, не понимали истинной причины своего недомогания, но благодаря большому опыту, длительным наблюдениям связывали это с наличием в земле цветных металлов.
Иногда поиску помогал случай. В VIII в. один охотник наткнулся на пещерное месторождение железа, убегая от медведя. В X в. конь охотника, привязанный к дереву и нетерпеливо ожидавший хозяина, выбил ударом копыта кусок золотой породы. В XIII в. чешский монах, случайно найдя на горе серебро, повесил на скале рясу для приметы. До сих пор шахты называются Кутна Гора («кутна» по-чешски — ряса).
Подчас случайными находками пользовались обманщики. Заранее обнаружив полезное ископаемое, они потом якобы «находили» его волшебным путем, завоевывали тем самым большой авторитет и легче наживали богатство.
Обнаружив месторождение металла в земле, надо было определить его характер: крупное оно или мелкое, располагается близко к поверхности земли или уходит далеко вглубь. Ясно, что, чем глубже залегала руда, тем труднее было ее добыть. А какой же смысл был глубоко вкапываться в землю из-за маленького запаса руды — всего на несколько месяцев работы для горняков и металлургов! Поэтому искатели руды постепенно научились оценивать месторождение и определять, как оно залегает: пластом или жилой (с ответвлениями в стороны), штоком (прямой или наклонный столб) или линзой (продолговатый овал).
Но вот месторождение оценено: оно большое, его выгодно разрабатывать. Теперь начиналось определение того, как раскапывать новое месторождение: в открытую (канава, карьер) или под землей (ствол), горизонтально (траншея) или вертикально (шурф, колодец), с одним выходом на поверхность (штольня) или с двумя выходами (тоннель), понадобится ли коридор прямо в рудном теле (штрек), станут ли делать боковые или соединительные ходы между штольнями и т. д. Наконец и эта сложная задача решена, намечен план работ.
|
|
Этапы железоделательного производства в средневековой Европе. Измельчение и обжиг руды для ее обогащения.
После этого владельцы шахты нанимали землекопов либо сгоняли туда зависимых крестьян. Слой за слоем снимались земля, обнажалось месторождение. Теперь начинался великий труд рудокопов — добытчиков металлической руды.
Добыча железной руды в шахтах и ее первичная обработка (Чехия). С миниатюры XV в.
Выплавка железа из обогащенной руды в плавильной печи с горном. С миниатюры XIII в.
Даже сейчас шахтерская работа считается одной из самых тяжелых, а тогда она была истинным мучением. Рудокоп долбил породу, лежа на боку или на спине в узком забое, где со всех сторон ползла сырость, веяло холодом и ежеминутно грозил обвал.
В руду вгрызались, используя кайла и кирки, зубила и буравы, особые беззубые пилы и молоты, распорные клинья и лопаты. Намертво сцепившиеся глыбы жгли огнем, чтобы вызвать трещины, травили кислотой (нередко при этом травились сами). В трещины вставляли деревянный клин и поливали его водой: разбухая, он раскалывал породу. Свод (кровлю) подпирали бревнами.
Самыми искусными рудокопами считались немецкие, особенно из Саксонии. Их приглашали в другие страны, чтобы они и там хорошо поставили горное дело. Когда в XII в. шведы задумали устроить рудники на своих богатых железных и медных промыслах, они пригласили немецких горных мастеров и рудокопов и выдали им особую королевскую грамоту, где перечислялись их привилегии.
В Германии и в Чехии были и самые глубокие шахты, хотя глубже, чем на 500 м, там не спускались. Но и в такой шахте происходили обвалы и наводнения, люди отравлялись рудничным газом.
Носильщики нагружали рудой и породой мешки, корзины, бадьи, волокли их к выходу. В крупных шахтах для этого позднее использовали лошадей, ослов, впряженных в тележки. Большие глыбы вытягивали через спусковой колодец на канатах. И сами люди спускались вниз в той же бадье либо, как скалолазы, по вырубленным в стенах ступеням, держась руками за страхующие веревки. Изучая средневековые шахты, археологи нередко находят в них кости несчастных рудокопов, которые были погребены рухнувшей землей или занемогли и скончались прямо на месте от надрывного труда.
Поднятую наверх руду везли тачками в отвал и там кувалдами разбивали на большие куски. Потом их вручную дробили металлическими пестами в каменных ступах. Затем два месяца сушили, обжигали для очистки, мельчили на сите с крупными дырами и промывали в специальных запрудах. Далее опять сушили и просеивали на сите с малыми дырами. Этот процесс называется «обогащением» руды: в результате получался концентрат, свободный от примесей.
Теперь надо было добыть из руды металл, для чего руду требовалось расплавить. Как же ее плавили? Древние римляне использовали для этого так называемую муфельную печь — коробку, стенки которой не боялись высокой температуры — были огнеупорными. Но после падения Римской империи это искусство было почти вовсе утеряно: муфель сохранился только у басков в Северной Испании и их родственников гасков (гасконцев) в Юго-Западной Галлии. Прочие европейцы применяли теперь для металлургии горн — маленькую, вышиной в полметра печь из плит известняка. Ее вкапывали в землю, подпирали снизу каменными валунами и закладывали в нее руду вперемешку с топливом: древесным углем, если дело происходило в лесу, или костями, если плавку вели в степи. Печь почти наглухо обмазывали. Затем разводили огонь, а через отверстие в стенке нагнетали кожаными мехами воздух, поддерживая пламя.
Не менее трех часов подряд подручные качали ручки мехов, напоминавших большую гармонику, обливаясь соленым потом и кашляя от угара. Они говорили: «Лучше с женою сварливою жить, чем железо варить!» В конце работы ломали горн (так что его всякий раз строили заново) и находили на дне поверх камней «крицу» — кусок темно-коричневого железного «теста», в котором железо было смешано с посторонним шлаком. Как ни старались, а три четверти полезной массы пропадало. Если затратить сутки неимоверного труда, работая возле горна без минуты перерыва, иначе печь остынет,— получишь до 8 кг такого металлического «теста».
Затем в дело вступали кузнецы. Они многократно проковывали крицу ручными молотами. В процессе ковки из крицы выходили шлаки. И постепенно на наковальне появлялось изделие: топор, коса, молот, подкова.
Можно было получить и жидкий состав. Для этого крицу снова плавили, а затем разливали металлический «кисель» глиняными ложками.
С древнейших времен горючим в горнах служил уголь, остающийся после неполного сгорания деревьев и потому называвшийся древесным. Поэтому в районах, где был развит горно-металлургический промысел, леса исчезали особенно быстро. Например, в Англии металлургия «съела» три четверти древесного богатства страны. А в центре Испании на месте лесов образовалась каменистая полупустыня.
Только в XI в. англичане стали использовать для плавки руды каменный уголь, сначала в смеси с древесным, а потом и чистый. Они наладили добычу этого великолепного нового горючего — опять-таки в шахтах, где условия труда были такими же тяжелыми, как и в железных, медных или серебряных рудниках. В угольных шахтах особенно часто происходили взрывы газа. Рудокопы не замечали, как он накапливался, и для контроля использовали птичек в клетке: птички падали в обморок, когда газа было много.
С XII столетия мастера плавильного дела стали возводить домницы — горны трехметровой высоты, сложенные из кирпичей и напоминавшие большие бочки. Температуру в них можно было довести до +1000°, в таком жаре плавилась любая железная руда. В нижней части корпуса имелись отверстия для стекания жидкого шлака: крица быстрее избавлялась от примесей. Воздух в домницу поступал уже не от ручных мехов, а от механических: их приводило в движение водяное колесо. Поэтому домницы ставили около быстрых рек, возле запруд и мельниц. В такой «бочке-домнице» получали сталь. Оружейники из нее стали делать наконечники для стрел, которые пробивали насквозь рыцарские латы.
Кроме того, в домнице получали чугун, он оставался на дне в виде странной массы, по цвету и форме похожей на извалявшуюся в луже свинью. Эти куски чугуна так и прозвали — «чушками». Чугун не куется, а разлетается под молотом на куски. Поэтому его научились использовать не сразу, сначала его вообще выбрасывали. Затем чугун начали, снова закладывая в печь, переплавлять («переделывать»), в результате получали железо лучшего качества. Чтобы не мешать плавке в домнице — доменному процессу, загружая печь двойной работой, возле домниц стали ставить отдельный горн для переплавки чугуна. Но вскоре научились использовать и непосредственно чугун. Первыми среди европейцев это сделали камские болгары (булгары), изготовлявшие с XIII в. чугунные котлы взамен медных. А уже через столетие нигде в Европе не выбрасывали нескладные «чушки» чугуна. Из них стали делать сковороды, горшки, утюги, плиты и другие изделия.
Так сложилась черная металлургия, занятая выработкой железа, стали, чугуна. Из железной руды люди получали теперь гораздо больше металла разных видов и лучшего качества. Но они по-прежнему берегли не только вещи из «черных» металлов, но даже их обломки, особенно куски стали. Их собирали где могли, даже на поле боя — после окончания битвы. Отдав металлический лом кузнецу, ему заказывали изготовить необходимый для хозяйства новый предмет.
Следующий важный шаг в плавильном деле сделали англичане в XIV столетии: они возвели печь пятиметровой высоты, с двухметровым внутренним диаметром. Домница превратилась в домну. В сутки домна давала 1,5 т чугуна, а усовершенствованный кричный горн — тонну отличного железа. Сравнивая эту печь с гигантскими домнами XX в., видим, что еще 500 лет назад она имела основные части современной домны. Теперь драгоценное сооружение уже не ломали, как когда-то простейший горн: жидкий металл аккуратно выпускали в разливные ковши.
Наконец, в 1470 г. добились новой удачи: научились застывший в виде бревна, но еще горячий и мягкий слиток металла давить, утоньшать и прокатывать под прессами. Так появился прокатный стан, он давал сталь в виде крупных листов. Листовую сталь можно было резать на изделия значительной длины и любого вида.
С VI по XV в. европейцы выплавили около 120 млн. т железа. Но чтобы изготовить из него необходимые изделия, сначала требуется получить подходящие куски металла — «заготовки». Тут на смену плавке идет отливка. Иногда жидкий металл сливали в яму, давали ему застыть, а потом обрабатывали. Иногда же его сразу заливали в каменные или земляные формы, вырезанные по стандарту. Чтобы металл не прилипал к стенкам, их предварительно смачивали соленой водой. Так отливали колокола, котлы, а позднее и стволы пушек.
Тонким искусством было литье по глиняной модели. Вырезав фигурку, ее обмазывали теплой глиной; когда застывала, ее разрезали, снимали с фигурки, а потом вновь слепляли. Теперь внутренняя поверхность модели повторяла все очертания фигурки. Затем в модель вставляли стержень и через него в пустоту заливали жидкий металл. Так делали небольшие вещицы.
Успехи черной металлургии позволили многого достичь и в цветной металлургии, особенно в XVI в. Золото и серебро, свинец и цинк, олово и медь широко применялись в работе и быту, служили сырьем для изготовления массы вещей, начиная от оружия и производственных деталей и кончая монетами и великолепными ювелирными изделиями. Часто использовались сплавы этих металлов — бронза (медь с оловом), латунь (медь с цинком), припой (свинец с оловом), вёркблей (свинец с серебром), электрон (соединение золота с серебром, похожее цветом на янтарь).
Когда добывали медь, рудокопам часто попадался никель. Его не сразу научились пускать в дело; когда при плавке образовывался сплав меди с никелем, его выбрасывали как бракованный. Само слово «никель» в переводе означает «ничто», т. е. «негодный», «никому не нужный». Позднее этот легкий и нержавеющий металл оценили по достоинству. А добавив к медно-никелевому сплаву цинк, получили такой хороший сплав, как мельхиор.
В XV—XVII вв. цветная металлургия достигла очень высокого уровня. Занимались ею обычно мужчины, но на Волге медное литье доверяли исключительно женщинам.
Особое место занимали драгоценные металлы. Они были одним из источников и мерилом богатства. Ими кичились, доказывая свое могущество, императоры и князья, ими расплачивались при сделках, на них нанимали солдат. Поэтому торговля и внешняя политика средневековых государств также во многом зависела от наличия драгоценных металлов. Правители, феодалы, купцы (да и не только они) нередко стремились приобрести золото и серебро любым способом, совершали ради них преступления, развязывали войны. И уж конечно, драгоценные металлы постоянно искали.
Природного золота в Европе было мало, но в небольших количествах его можно было найти во многих местах и в разном виде: жилы — в кварце, зерна — в граните, пылинки — в песке. Любимым занятием и неуемной страстью стало «мытье золота»: на всех европейских реках в средние века можно было увидеть людей с лотками в руках. Загребая речной песок, они многократно промывали его водой, которая вымывала легкие камешки. А тяжелые крупинки золота оседали на дне лотка. И счастлив был тот, кто за месяцы тяжелого труда намывал маленький мешочек золотого песка.
Серебро выплавляли из смешанной руды, отделяя его от сурьмы, свинца и меди. В таких горнах использовали уголь из лучших лиственных пород дерева — дуба, бука, граба, липы, а ставили эти печи всегда на открытом, хорошо проветриваемом месте. Еще чаще плавили серебряную руду не в печах, а в огромных пирамидах поленьев. По желобам из них тек жидкий металл. Основные разработки европейского золота были до XV в. в Чехии, а серебра — в Германии.
С цветными металлами постоянно работали ювелиры. Невозможно перечислить все виды средневековых ювелирных изделий. Горожанки особенно побили эмалированные украшения. Эмаль — это стеклянный сплав с примесью олова, борной кислоты и различных красителей. Наведя этот состав на металлическую основу, получали поверхность из эмали выемчатой, перегородчатой, просвечивающей, живописной (в зависимости от способа на--есения состава).
Для украшения коробочек, брошек и кулонов, резных чаш применяли филигрань: золотую и серебряную проволоку сплетали хитроумным образом и припаивали к предмету. Иногда золотую проволоку накладывали в виде определенного узора и «вбивали» ее в сталь — получалась насечка, особенно ценимая на боевом холодном оружии.
Делали украшения и декоративные сосуды и из одной серебряной или золотой проволоки, сплетенной наподобие кружева,— скань. Нацарапав на серебре узор, его травили и подкрашивали окислами различных металлов, пока он не синел или темнел,— выходило черненое серебро.
Зернь получали, приваривая к поверхности ювелирного изделия комбинации из крошечных шариков — «зернышек». Большим спросом пользовались позолоченные предметы: они изготовлялись из меди или серебра, а затем покрывались тончайшим слоем золота.
Ювелиры постоянно получали от богачей заказы на изготовление самых разнообразных драгоценных предметов. Например, графиня Барселонская приобрела в 1040 г. шахматные фигурки из чистого золота. А вот серебряный «оптовый» заказ, который сделала мастеру в X в. жена одного торговца: налобный венчик, серьги, бусы, 8 перстней, 2 височных кольца, 2 браслета, 6 застежек, 4 накладки, брошь и поясной набор. Золотые и серебряные сосуды и статуэтки сверкали в церквах и во дворцах, хранились в сокровищницах монастырей и замков. Простые люди тоже покупали ювелирные изделия, чаще всего из недорогих металлов. Серьги, пряжки, браслеты, нашейные кресты, пуговицы, перстни, детали для поясов и наголовников изготовлялись из железа, меди и олова.
Сделать такое огромное количество различных украшений в короткие сроки было бы невозможно, если бы не помогала техника. Прежде всего это отливка в формах (о ней уже говорилось), после которой поделки очищали, полировали, украшали. Другой способ изготовления множества одинаковых металлических предметов в сравнительно короткие сроки — это штамповка. В средние века она использовалась прежде всего для изготовления мелких вещиц.
При штамповке кусочек металла, отлитый чаще всего в виде маленькой болванки, расплющивали, превращая в более или менее тонкий кружок или лист. Затем холодную заготовку закрепляли на неподвижной поверхности, накладывали на нее штамп и сильно ударяли по нему молотком. Штампы были из дерева, камня, обожженной глины и того же металла. Рисунок, вырезанный на штампе, «отпечатывался» на заготовке. Края зачищались, и серьга готова!
Так же изготовлялись височные кольца, которые подвешивали к прическе. Это ныне забытое украшение предпочитали средневековые женщины Центральной и Восточной Европы, причем у каждого народа или даже племени существовал свой тип височного кольца. Так, женщины у камских болгар носили височные кольца с тремя желудевыми бусинками на бронзовой проволоке, у хорватов — круглые подвески с заходящими друг на друга концами, у чехов — с завитушкой вроде буквы S и т. д. Добавим, что и другие металлические женские украшения у отдельных племен и народов тоже всегда различались. У скандинавов это броши-пряжки в форме змеи с длинным телом и головой дракона, у финнов — шумящие при движении привески, у пруссов — застежки в форме лука, у ливов — крючки на платье в виде восьмерки, у лангобардов — подвески, похожие на маленькие корзиночки. Когда археологи находят при раскопках такие украшения, то сразу по ним определяют, какие племена здесь расселялись.
Способы запряжки: старинная (слева) и новая. С миниатюры XI—XII вв.
Без штамповки не могла обойтись и важная отрасль металлического дела — изготовление монет. Золотые, серебряные и медные монеты изготовлялись в великом множестве. Каждая серия (группа) монет должна иметь одинаковую форму, вес, изображение. Обычно на монетах изображали герб государства или города, в котором она выпускалась, нередко — святого, который считался покровителем того государства или города; на монете обозначали имя и титул правителя. Изображения были на обеих сторонах монеты. Поэтому ее обрабатывали сразу двумя штемпелями: на нижний, неподвижный, клали металлический кружок, на него ставили верхний штамп, по которому ударяли молотком. Монеты изготовляли особые мастера-монетчики под строгим контролем государства. Штемпели для монет делали особые резчики по металлу — гравёры. Но вернемся к железу. В позднее средневековье искали руду рудознатцы, добывали ее рудокопы, выплавляли металл металлурги, обрабатывали его мастера железного дела. Но в раннее средневековье всеми этими искусствами, особенно в деревнях, владело одно лицо — кузнец. Живший на окраине селения, чтобы не мешать людям грохотом в кузнице и угрозой пожара, кузнец был чрезвычайно почитаемой фигурой. Его главными орудиями труда были молот и наковальня, вспомогательными — клещи, молоточки, напильник, резец, зубило, ножницы и др. Кочевники таскали за собой этот груз в обозных телегах, а кузнеца берегли и не допускали к сражению.
Мастерская стекольщика. С миниатюры XV в. |
Заготовка глины для производства фарфора. С миниатюры XV в. |
Саксонская повозка: колесо со спицами и составным ободом. С миниатюры XI в. |
Экипаж для путешествий. С миниатюры XIV в. |
Еще до XI в. деревенские умельцы овладели сваркой, пайкой, горячей ковкой, тепловой обработкой, покрытием слоем другого металла, холодной обработкой, вкраплением другого металла (инкрустацией). Если хотели очистить металлический предмет от поверхностных примесей, его скоблили, если хотели очистить от внутренних примесей, то разогревали и ковали молотом, отделяя лишнее. Легче было изготовить цельное изделие, труднее — сварное. Однако справлялись и с этим, искусно наваривая друг на друга куски металла, вваривая стальную полосу в железную основу. Когда требовалась особая прочность, например боевого меча, то его делали трехслойным: посередине железо, а сверху и снизу сталь. Затем дополнительно его обжигали, помещая вместе с углем и костями в закрытый глиняный сосуд и прогревая до +1000°. Такое лезвие не гнулось и редко ломалось. Для придания стали особых свойств ее закаляли, быстро охлаждая после нагрева.
Средневековые мастера умело соединяли различные конструкции, а к концу средних веков научились делать винты с гайками, обтачивать, долбить и сверлить, строгать и шлифовать металлы.
Полезным изобретением была волочильная доска со множеством отверстий разного диаметра. Протягивая через них небольшие мягкие, еще горячие бруски металла, их превращали в проволоку нужной толщины. Потом проволоку разрезали на кусочки, у каждого заостряли один конец и расширяли другой, чтобы вышла «шляпка»: получались гвозди. Так же гнули проволочные отрезки на булавки. Если хотели сделать иголку, то пробивали отверстие в расплющенном конце прямой булавки, а другой ее конец закаливали.
Были тогда свои способы и для изготовления топора — одного из главных орудий человека на протяжении тысячелетий. Существовали разные виды топоров, но сельские кузнецы делали их во всех случаях примерно одинаково: сначала выковывали полосу из железа, затем эту железную полосу сгибали, чтобы вышел ударный обух с отверстием для деревянного топорища; получившиеся после сгибания плоскости приваривали друг к другу по всей их поверхности и затачивали как единое лезвие. Таким же образом делали и боевую секиру, только из стали.
Теперь понятно, почему цена металлических изделий оставалась высокой; не только длинный, но и сложный путь проходили они от своей первой основы — руды. Многие мастера прилагали к ним труд и умение, свои рабочие руки...
Иоганн долго выбирал топор по вкусу. Пробовал задубевшим большим пальцем лезвие: хорошо ли обточено, нет ли зазубрин. Вздыхая, вынул из-за пазухи мешочек с монетами, вырученными от продажи домашних припасов. Уплатил деньги, спрятал топор в заплечный мешок — торбу. В ювелирном ряду выбрал одно медное колечко — для невесты. Сыну он отдаст свое, оно бережно хранится в сундуке. Только наверное, позеленело, но это ничего ототрется и заблестит как новое. Денег осталось только на маленькую сковородку, для его семьи бесполезную. Иоганн бережно пересчитал монетки, ссыпал их в мешочек и снова убрал за пазуху. Ничего, главное — топор он все же купил. А сковородку он купит из нового урожая, если, конечно, будет что продавать после уплаты оброка господину.
И снова медленно поплелись волы. Усталый и довольный Иоганн дремал на пустой телеге, спрятав под солому торбу с новым топором...